Ух, смотри-ка, всё село собралось! Такое редко бывает. И дело не в том, что из районного комитета никто никогда к нам носа не суёт. Нет, совсем не в этом. Сами мы, соседи, друг от друга шорохаемся, словно дикие, враждебные даже.
И работаем бок о бок, и живём в нашем селе всю жизнь (дальше района-то никто не выезжал), а, всё равно, чужие. В детстве, помню, в любом дворе свой. Сейчас всё не так. Детки уж научены подбирать друзей под стать себе – по классу, так сказать. Чуть богаче – нос задрал, можно других и словом, и делом похаить. А коль, кто обидел, так родители в миг крик подымут, участкового за шкварник из соседнего села притащат, судом грозить начнут. Вот и вырастают лежебоки да подхалимы.
Нам старикам обидно. Кругом говорят – человечество умнеет. А мы, получается, глупые были, что к труду с малых лет приучались, читать учились по Библии, уважали друг друга, старались где-то кому-то подсобить, коли получалось.
Вон они – односельчане. Разбились по группкам: кто по богатству, кто по образованности, кто по выпивке, а трудяг мало. Да и в стороне они стоят – людей запачкать боятся. Их ведь прямо с полей да из гаражей вызвали. Сельское начальство давно к приезду гостей готовилось, а простым мужикам времени на то не дали. Кто ж работал бы? Нынче командующих больше, нежели трудяг.
Вчера внучок жаловался:
- Нас, – мол. – с уроков выгнали, сказали все улицы «вылезать», как в городе. А как в городе? Там, что, правда, всё блестит, будто языком облизали?
Я и не знал, как ответить. Сам-то город только на картинке и видел. Телевизора нас нет, радио шипит – иногда слышно, что везде «цвилизация» наступает. То ли партия, иль война – не знаю. Молодёжь ещё что-то понимает, а мы, старики, уж совсем запутались.
А люди из района точно знают о «цвилизации», только толком не объясняют ничего. Хвалят её битый час. Молодые рты разинули, а меня уж в сон клонит.
Про новый магазин начали. Что ж его хвалить? Ну да, там же из района кто-то заведует. Цены гнёт на всё, кроме какой-то воды, которая из людей делает «свиней». Мужики и раньше бражкой баловали, но то на праздник какой, да и не все. Меня отец учил, что не правильно так, не по Божески.
С этой отравой-то всё ясно. Жаль, что и бабаньки её вёдрами хлебают. Дуреют, а потом сами не знай от кого рожают. Для молодухи – это конец. Такие сами себя добивать начинают, ещё и деток к тому же приучают.
Своих кровинушек воспитал, как мог. Не краснею. С божьей помощью людьми выросли, на ноги встали. Вон мой старшой идёт. Мозоли потирает, пытаясь руки вычистить. Так мазут разве ототрешь! На дальнем поле был. Опоздал. Начальство по головке за это не погладит.
Сейчас, говорят, за труд награждать будут. Не уж то о простом люде думать стали? Эй, нет. Любителям покомандовать премии дают. За деньжатами резво бегут, а в поле или гаражи не допросишься. Палец о палец не ударили, а премию за труд!
Простым рабочим похвальные листы суют. Вот, за всю жизнь только на бумажку и заработали. И то не все. Только те, у кого с «командорами» отношения получше. Но заслужили - не бездельники.
Вызвали парнягу из бригады моего сына. Тот нехотя с опущенной головой взял похвальный лист. Стыдно, знает, что есть более достойный похвалы. И мой это понимает. Они с напарником пожали друг другу руки, тот небрежно свернул свой лист и положил в карман брюк.
Собрание окончено. Всё начальство и гости, вместе с избранными «сливками» нашего сельского общества направились в дом культуры, где молодёжь по-выходным устраивет танцы, иногда похожие на шабаш нечестии. Пригласили и меня, как ветерана.
Богатые столы. Что в тарелки наложили не знаю, многого я никогда и в глаза не видел. Комок зависти сразу подступает к горлу, но быстро рассасывается. Как глянешь на ту страшную воду в неисчислимых бутылках, на то, как все без благодарения Богу, с жадностью и гнусными шуточками принимаются за пищу… плохо на сердце становится.
Походив по залу, поприветствовав тех, с кем общался, я не выдержал и вышел. На улице такая благодать! Птицы-то и те звонче славят Бога, чем люди. За всё: за жизнь, пищу, за этот мир. Жаль, что «цвилизация» наступает. Хотя, не в ней дело. Люди Богу не благодарны. Сами того не зная, приносят подаяния лукавому, злому, ненастоящему. Вон какие домища некоторые понастроили. Больше местной церкви, и уж тем более нашего домика.
Ну, ничего, сын всегда подможет, где нужно подчинить. Дочки с супругой уют наводят. Мирно живём – Бог благословляет. Внучка уж первого дал.
Вечер уж наступает. Рабочие по домам возвращаются. Скоро мой зайдёт – всегда заходит, хоть и отдельную хату уж поставил. Он у нас единственный сын, но сразу видно – старший. Всегда сестёр от всяких прохвостов защищал. Был серьёзен, когда средняя дочка замуж выходила. Но потом успокоился – сдружились мужики. Сам, правда, невесту найти пока не может. Балованные нынче девки пошли. А ему с ветром в голове не надо. С верой в душе, вот та б подошла.
Вот он – помощник мой. Устал, загоняли сегодня.
- Здравствуй, отец! Ну, и денёк. Солярки не хватало, а начальства нет. С мужиками, где могли посливали.
- Да, трудно быть работягой, когда командует лентяй. Но не нам судить, сынок.
- Не нам. Обидно было, что даже «похвального» не заработал.
- Никому эта бумажка пользы б не принесла. Её на стену-то не повешаешь – обои запортишь, и на обед не сваришь. Главное себя кормишь, нам и сёстрам помогаешь. Жену себе, коли Богу угодно будет, найдёшь хорошую. А бумага… её на Небе не предъявишь. Ты и без неё мой сын.
- Правильно говоришь, отец. Не для начальства я тружусь – для нас.
- О нас заботишься – понятно. Но трудишься ты для Бога, и Он даст гораздо больше, чем похвальный лист.
- Жизнь…
- Вечную Жизнь! Это тебе не людская, а Божья благодарность. А похвальный лист – твоё имя в Книге Жизни.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
